Другой бы извелся, слушая, как Эмбер для пробы декламирует отрывки своих пламенных речей, но присутствующий рядом Кэльвин напоминал характером диван — ласково уступая всем взрывам и нажимам взбалмошной подруги, он потом упруго распрямлялся и вновь обретал стабильную форму мягкой мебели. Такие люди живут долго и перевоплощаются в своих детей.

— Она меня узнает, как ты думаешь? — тормошила Эмбер Кэльвина дорогой. — Слушай, как я страшно выгляжу! — совалась она в зеркало. — Почему ты не выяснил, будут ли меня там снимать?! Кэ-эл! Ты будто не живой, а плюшевый!..

— Не тревожься, ты опознаешь ее и подпишешь протокол, и больше ничего.

Встречал их строгий, отутюженный сержант в компании скособоченного Гаста. Весенний ветерок и солнышко, царившие на флаерной площадке, дружно играли непокорными вихрами старшего системщика, а под ресницами его стайками проносились озорные чертики.

— Мое почтение! Рад снова видеть вас!

— Это что — ВЫ будете приводить меня к присяге? — окатила его Эмбер недоверием.

— Ни-ни, упаси боже. Но если вы хотите непременно присягнуть — я вызову вам капеллана.

Эмбер протянула ему повестку требовательным жестом. Гаст выпрямился, стал вполне официален.

После пахнущих казенной скукой коридоров и коробки лифта Эмбер очутилась в комнате, обставленной с предельной скупостью — два стула, стол с канцелярскими принадлежностями и видеокамера, соединенная с компьютером. Какой-то мелкий чин автоматически поднялся, приветствуя даму; в звездочках и нашивках серых армейцев Эмбер ничего не понимала, но выглядел протоколист невзрачно, сразу видно — званием чуть выше йонгера.

— Мисс Лукрис Лоутит? — Эмбер так не любила свое паспортное имя, что отвыкла от него и воспринимала как чужое. — Удостоверьте вашу личность, пожалуйста, — вслух перед камерой. Спасибо… Кэльвин Эппингер? Благодарю… Вы приглашены с целью…

— Нельзя ли поскорей? — Эмбер стискивала сумочку.

— На вашем месте я бы не спешил, — странно сказал Гаст, открывая дверь. — Введите!

Двое здоровенных вояк в форме без знаков отличия втащили какую-то упиравшуюся девку, силой заставили ее стоять не вертясь. Кто это?! Немытая, расхристанная оборванка; бурые лохмы торчат, черты лица искажены…

— Мисс Лоутит, вы узнаете этого киборга?

— Нет! — с испугом выпалила Эмбер. Хоть два здоровяка и держали подзаборную деваху за выкрученные назад руки, Эмбер не чувствовала себя в безопасности. Слово «киборг» пронеслось мимо ее сознания.

— Все слышали?! — разжала девка рот. — Презентация закончена. Все по домам!..

— Посмотрите внимательно, — настаивал протоколист.

— Да это же Лилик, — произнес Кэльвин. — Она остриглась, выкрасилась и переоделась. И ведет себя как манхло.

Эмбер ахнула, выронила сумочку, прижала задрожавшие пальцы к губам, а затем всхлипнула, протягивая руки к любимице:

— Лилик! Звездочка моя, как я без тебя настрадалась!..

— А я без тебя отдохнула, — отрезала Лильен. — Зарыла ты меня своей любовью, мымра. Лилик, пой! Лилик, пляши! Лилик, причеши! Нашла себе девочку на побегушках за бесплатно!.. Я теперь новая, свободная личность, а еще я вышла замуж.

Эмбер качнуло на стуле; Кэльвин поддержал ее за плечи.

— Я… Боже, я глазам своим не верю… Она… она совсем другая! Она была нежная! Даже когда ушла!.. Кэл, ее записка, в сумочке…

Известно, в дамских наплечных кошельках с ладонь величиной свободно помещаются три крокодила — кроме ключей, помады, лака, спрея против пота, обоймы накладных ногтей, кредиток и еще центнера полезных мелочей. Пока Кэльвин искал в этой кладовке, Эмбер допытывалась у протоколиста:

— Что значит — замуж? Куклы не могут. Я не понимаю!

Протоколист смущенно пожимал ушами и разводил плечами, а Лильен твердила:

— У меня есть парень; мы — муж и жена. Мы соединились в храме.

Гасту надоело, что Эмбер его не замечает.

— Мисс Лоутит, ее бойфренд — террорист Фосфор. Видели в новостях?

— Это который стрелял в Хармона? — ужаснулась Эмбер.

— Стрелял?!! — просияв, Лильен рванулась; ее едва удержали. — Попал?!!

— Промахнулся, — бросил Гаст, едва взглянув на Лильен. — Тут его и повязали. Валяется в камере 12, через две стенки от тебя.

Лильен замерла, словно ей отрезали питание; глаза ее остановились, полураскрытые губы застыли. «Вот, еще за сбой отчитываться перед Хилом», — тихо затосковал Гаст. Язык — оружие! Тот же Доран — как помашет язычищем, так кого с инфарктом в госпиталь, кого в тюрьму, кого в отставку. «Гаст, иногда надо помалкивать. Возьми за правило молчать по десять минут в день. А все Эмбер! Как тогда в студии завела меня, чуть под индекс не попал, так и тут!.. Балаболка! Чтоб ты в люк открытый наступила!..»

Но Лильен не ушла в сбой — начала, закрыв глаза, ворочать головой из стороны в сторону:

— Фосфор… о нет…

— Ты же писала нам, — Эмбер расправила многократно и со слезами читанный листочек, — вот! «Мы когда-нибудь встретимся и обнимем друг друга… Я люблю вас! Целую — ваша Лилик».

— Это не я писала, — глядя сквозь Эмбер, шептала Лильен. — Это Уэль Куин из сериала. Лилик больше нет. Это письмо не про меня.

— Значит, мисс Лоутит, можно считать установленным факт, что вы ее опознали? — протоколисту, как и Эмбер, были далеки чувства биотехнического существа, зажатого двумя другими, помощней. — Распишитесь. И вы тоже. Подтвердите опознание устно…

Уяснив-таки для себя, что трогательная сцена не состоится. Эмбер сменила пластинку и деловым тоном насела на Гаста:

— Вы обязаны что-нибудь сделать. Вы можете прочистить ей мозги? Она не будет после этого опасной? Или мне следует обратиться в «Роботех»? Когда я смогу получить Лилик обратно? Она мне нужна. И я хочу знать, что никакие факты моей личной жизни из ее памяти не будут переданы третьим лицам. Мой адвокат…

— Да-а-а!! — во всю мочь закричала Лильен, очнувшись от горестного оцепенения. — Я буду, буду опасна!! Я обворую весь дом! Я расколочу твои призовые диски! Я убью твою собаку! Я насыплю тебе в пудру порошка для чистки унитазов, а в духи налью тараканью отраву! Я себе горло вырву, чтоб для тебя не петь!..

— Тебя починят, и ты опять станешь милашкой, — проронила Эмбер, подмахнув протокол, и взяла у Гаста вежливо предложенные документы. — Здесь тоже надо?.. Вы не ответили — можете ее исправить или нет?

— Сначала прочитайте. Подпись там уже есть, — Гаст вел себя так чинно, будто боролся за премию «Самому пайному пай-мальчику школы».

— По… постойте. Что это такое? Приказ Министерства обороны 9103-ЕС…

— Ознакомьтесь.

Упоительно сладкое злорадство наполняло Гаста, как медвяный напиток — бокал.

— Это длинно, я не пойму. Объясните мне, о чем это.

— С удовольствием. Согласно приказу, Лилик больше вам не принадлежит. Как киборг, зараженный ЦФ-6, она переходит в ведение проекта «Антикибер».

Вопль Эмбер отразился от стен. За воплем последовали пылкие тирады о законах, судьях, адвокатах — и о Гасте, вместе с Хиллари (оба — в полосатых робах) отбывающем на кериленовый рудник. Гаст кланялся, мысленно благодаря генерала Горта, сумевшего в субботу пробиться с приказом на аудиенцию к министру обороны и под предлогом борьбы с кибер-терроризмом получить визу главного силовика Федерации.

Дослушав Эмбер, Гаст вежливо указал ей на дверь. Эмбер удалилась, сотрясая воздух громогласными угрозами.

Но Лильен не обрадовалась перемене участи. Поискав что-то глазами, она наткнулась взглядом на улыбающегося Гаста.

— Сотрите меня, — попросила она. — Я не боюсь, сотрите. Не могу жить без него. Я вам буду вредить, все ломать.

— Как у вас все запросто! — Гаст заложил руки в карманы. — Нашкодил — и стер, своровал — и забыл… Нет уж, назвались людьми — так принимайте все, что положено, до дна. Ты еще поживешь, помучаешься. Увести!

Отслеживать обратный путь в подвал у Лильен не было желания. Приказ 9103-ЕС — это рабство. Снова в рабстве… у Хармона! Впишет в мозг какую-нибудь дрянь, будешь своих ловить…